Основная причина, по которой среднестатистический читатель современных англо-американских комиксов вспоминает имя Уилла Айснера сравнительно нечасто, достаточно проста — практически всю свою карьеру Айснер провёл вне той системы, которая в наши дни называется комикс-мейнстримом. Он не создал ни одного по-настоящему кассового комикс-франчайза, который впоследствии был бы растиражирован корпоративными машинами, да и принципиально никогда не задерживался подолгу на комиксах, которые не принадлежали непосредственно ему. В чём, по-правде, не было ничего удивительного для того времени. При его жизни «комик-буки» были постыдным гетто для не самых успешных авторов, своего рода вонючей подмышкой комиксов и аналогом голливудских би-мувис. В «Золотом веке» комикс-журналов не было ни капли романтизма и возвышенной эстетики, которые десятилетия спустя на него стали проецировать люди вроде Алекса Росса и Джеффа Джонса. В действительности это был золотой век трэша, оставивший не так много по-настоящему достойных и интересных вещей. Однако в плане историй и личностей, которые в ту пору были вовлечены в комикс-бизнес, эта эпоха была крайне яркой. И Уилл Айснер был в ней одной из самых влиятельнейших фигур.

Читать далее →

Уилл Айснер не был крестным отцом комиксов. Он не придумал современные комиксы в том виде, в котором мы себе их представляем. Он не был изобретателем «графического романа», хотя именно с этим его фамилия вспоминается в наши дни чаще всего. Он даже не был первым, кто начал использовать этот термин. По большому счету, и графический стиль Айснера в американском комикс-мейнстриме не оставил такого отпечатка, который можно было бы сопоставить с наследием авторских стилей, например, Милтона Каниффа или Джека Кирби. Тем не менее, из года в год на крупнейшей комикс-конвенции в Сан-Диего лучшие профессионалы мира комиксов получают премию, названную его именем, а также выдвигаются в носящий его имя Зал Славы. И в этом есть определенный символизм. Поскольку было бы крайне сложно найти другую фигуру в истории американских комиксов последних ста лет, которая воплощала бы собой неугасимое стремление к творческому и профессиональному росту в той же степени, что и Айснер. История Уилла Айснера — это история взросления современных комиксов, это вымученный путь от последних полос газет и статуса вульгарной причуды для псевдоинтеллектуалов к новой независимой индустрии и общепризнанной форме искусства. Век Айснера в комиксах начался сто лет назад, и даже двенадцать лет после его смерти он еще только приближается к своему зениту. Читать далее →

Парадокс! истории, прочно полагающиеся на авторские воспоминания, а также полноценные автобиографии были и остаются первым среди «престижных» жанров комикса. В силу неких лично-экспрессивных характеристик комикса как формы или так просто исторически сложилось – неважно.

Но вот в чем загвоздка: за комиксы далеко не всегда берутся люди с оригинальными биографиями – не каждому суждено быть Дерфом Бэкдерфом и ходить в одну школу с серийным убийцей, а про себя и окружение рисовать хочется. Многократно проверенный способ перекрыть собственную непримечательность – выступить художественно и уповать на то, что исполнение важнее содержания. Другое решение в прошлогоднем, совершенно чудесном комиксе «ШУВ» предлагает Ольга Лаврентьева: что, если плюнуть на реальность, но взять детскую уверенность в себе, в собственном познании мира, в исключительности вокруг происходящего — и сделать историю про это?

—Читать далее—